Упряжное собаководство

В связи с рыболовным и охотничьим промыслами ительменам приходилось много передвигаться в поисках зверя и дичи. Поэтому ими были хорошо освоены водные и сухопутные пути сообщения по Камчатке и прилегающим к ней районам.
До прихода русских передвижения на далекие расстояния были редки. По этому поводу Г. В. Стеллер отмечал: «Если они в прежние времена уходили дальше, чем требовала охота и добывание пищи, то это делалось только для посещения друзей или же в случае войны». С присоединением Камчатки и обложением местного населения ясаком охота на пушных зверей стала особой отраслью хозяйства и потребовала увеличения переездов. Этому же способствовала и такая повинность, как каюрская гоньба и разъезды административных управляющих лиц, развитие торговли. Все это говорит о значимости в хозяйстве народности зимних видов транспорта. К тому же на полуострове наиболее продолжительной из всех времен года была зима.
Упряжное собаководсто. В прошлом упряжное собаководство было единственным видом транспорта в зимнее время. У ительменов имелась так называемая северо-восточная ездовая лайка, очень выносливая и неприхотливая. Г. В. Стеллер отмечал незаурядную силу этих животных. Четыре собаки очень быстро могли вести трех взрослых пассажиров с полуторапудовым багажом. Преимущество собак перед другими транспортными животными заключается в их исключительной чуткости и сметливости при езде в пургу, экономической выгодности (быстрая плодовитость) и неприхотливости. Все эти преимущества и сделали собаку самым распространенным домашним животным даже в русских хозяйствах.
Но чистокровная северо-восточная лайка со временем стала терять свою породистость в результате смешения с ввозимыми разнопородными собаками. В силу этого лайки мельчали, становились слабосильными. Особенно этот процесс усилился в 20 столетии. Другой причиной падения собаководства у ительменов было ухудшение содержания животных, плохая обеспеченность кормами.
Уже в 30-е годы нашего столетия собаководство для местного населения стало чрезвычайно убыточным. Даже в удачный промысловый год население к весне часто голодало, так как заготовленная рыба скармливалась собакам.
В 30-е годы XX в. каждое отдельное хозяйство имело от 3 до 32 собак. Очень редко встречались бессобачные хозяйства и это, как отметила Е. П. Орлова, равносильно или даже хуже безлошадного крестьянского хозяйства Центральной части СССР. Еще Ж. Б. Лессепс заметил, что «употребляют их для возки самих себя, дров из лесу, запасу и прочих вещей; для перевозки с одного места на другое…».
В настоящее время количество собак у ительменов резко сократилось даже по сравнению с тридцатыми годами, что объясняется широким использованием других видов транспорта.
Как в прошлом, так и сейчас никаких специальных построек для собак не делают. В 18-19 вв. в летнее время они содержались на воле и питались самостоятельно. С появлением в ительменских селениях крупного рогатого скота собак стали держать на привязи – летом у рек, зимой – около жилого дома. В настоящее время они находятся в отдалении от населенных пунктов для соблюдения гигиены и санитарии.
Важную роль в упряжке играет передовая собака –вожак. Она подхватывает команду и увлекает за собой всю упряжку: делает повороты, ускоряет или замедляет ход. У ездовых собак сильно выражен звериный инстинкт, поэтому при встрече с животными они часто пытаются его преследовать, и в этом случае вожак должен уметь сдержать упряжку. Передовыми ставят, как правило, лучших собак, наиболее сильных, выносливых и хорошо работающих.
Для управления собаками пользовались определенной командой, к которой были приучены в первую очередь вожаки.
Кроме управления различными возгласами, ительмены использовали остол и вожжи. Остол имел своеобразную форму. Вот как описывал его С. П. Крашенинников: «Оштолом называется кривая палка, длиною аршина в полтора, которым собак погоняют, останавливают и правят. Для понуждения собак делают на головке оной палки побрякушки или колокольчики…».

Литература:
1. Старкова Н. К. Ительмены. Материальная культура XVIII в. – XX в. Этнографические очерки. – М.: Наука, 1976. – с.72-80